Цитаты о земной жизни (392)

Ты видишь, как очевидно меняется буквально днями все мирское. Самое твердое – наука – сегодня отрицает вчерашнее. Искусство стало продажным, служит страстям. На людей положиться нельзя. Только в Боге твердость и разум, и мир, и радость, и скала непоколебимая против моря житейского.

В молодости все делают большую ошибку, откладывая на будущее, что следовало бы сделать теперь с напряжением всех сил. А в результате, время уходит, человек стареет, условия могут измениться к худшему, часто изменяет здоровье – и человек не сделает того, что должен был сделать, к чему призывал его Господь […]. Остается только одно – сожалеть о прошлой бесплодной жизни и приносить покаяние.

Жаль, что у людей часто бывают крайности. Или уж совсем удалиться хотят от Бога – знать Его не хотят, или берутся слишком горячо, не рассчитав своих сил, и обрываются. Надо же идти шаг за шагом, осмотрительно, и постоять, молясь умеренно, а также проверяя себя, открывая все духовнику. Так постепенно, отрываясь от всего мирского, достигнем мы Горнего Иерусалима.

Некоторые из недавних исследователей нашей современной жизни назвали молодежь сегодняшнего дня поколением «мне», а наше время «веком нарциссизма», характеризуемым поклонением себе и обожанием самого себя, что мешает развиваться нормальной человеческой жизни.

Нас глубоко затрагивает то, что делается где-нибудь в далекой Америке или Австралии.[…] Мы любим узнавать разные подробности из жизни какого-нибудь президента, или известного музыканта, или давно умершего, нашумевшего своей скандальной жизнью поэта. […] Но при этом как редко, как холодно, безвкусно мы обращаемся к главнейшей и первейшей науке из наук – Христианству! Как мало мы думаем о Боге и о смысле нашего пребывания здесь, в этом мире, и о том грандиозном и ужасном, что встретит нас пред лицом Вечности.

Большинство людей полностью обращено лицом своим к миру вещественному, меньшинство взирает на Небо, на мир Божий и желает пробиться к нему. Но мир плотский – как наглая, разгоряченная вином блудница, которая цепляется за человека, желающего вырваться из ее объятий, тянет его к себе, упаивает крепким вином, старается увлечь его в блуд, удержать навсегда в своем блудилище.

Но как много на земле достойного восхищения, удивления, радости и восторга, так же много достойного скорби, печали, ужаса и плача. Как прекрасное в жизни сей дает нам иногда испытывать самое утешительное ощущение радости, счастья, так еще чаще встречается нам ужасное зло, от которого приходится испивать чашу, полную невыносимой горечи и ядовитого отчаяния.

Наше время напоминает период страшной распутицы, когда осенью начнут лить дожди: всюду вязкая грязь, все пропитано водой, везде сыро, зябко, неуютно. Всякая деятельность становится затруднительна. Все, что ни начнет делать человек, валится из рук. Кажется и днем, будто вечер уже; в комнатах сумерки, как в затхлой пещере. Настроение вялое, унылое, полусонное… Вот такая у нас теперь погода и в отношении всего духовного.

Итак, чего же опять нам не хватает здесь для желанного счастья? Остановить заведенный ритм движения по поверхности земли – однообразный, суетой навязанный порядок земных, плотских забот и трудов – и предпочесть всему этому свободу двигаться в ином направлении: вместо поверхностного пробегания по дорогам жизни начать углубляться в саму эту жизнь, начать действительно жить.

Жизнь эта, как колесо вертящееся, не постоянна и не стройна; иногда бывает для человека благополучие, некоторый почет, – к сему не прилагай сердца; иногда бывает гонение от людей – тогда не печалься; иногда от бесов скорби, нападение, страсти – тогда не скорби. Все это приходит нам – и попускается Богом для нашего спасения, и опять отходит.

Устранись от всякого человека, молвы и смущения, проводя птичие житие и нисколько не заботься о суетных; все останется на земле, ибо мы живем здесь в гостях, как сказал апостол: наше житие на небесах (Фил. 3:20); попечемся только о душе, и во всякой нужде имей попечителем Бога.

Нужно нам задуматься, что мы живем не для того, чтобы поесть, попить, выйти замуж, поругаться с мужьями, развестись, поблудить, убить пяток детей, накопить две сотни денег себе на похороны, сжечь два килограмма свечей. Нет, жизнь нам дана, чтобы подготовиться к Страшному Суду.

протоиерей Димитрий СмирновВсе цитаты автораИсточник

…Невежественные люди и миролюбцы, не зная природы самого добра, часто называют блаженным то, что не имеет никакой цены: богатство, здравие, блистательную жизнь, что все по природе своей не есть добро, потому что не только удобно изменяется в противоположное, но и обладателей своих не может сделать добрыми. Ибо кого сделало справедливым – богатство, или целомудренным – здоровье! Напротив того, каждый из сих даров злоупотребляющему им часто способствует ко греху.

Ни одно земное благо не может насытить сердца нашего: мы на земле странники, пришельцы и путешественники; дом и отечество наше – там, на небесах, в Царствии Небесном, и нет на свете таких вещей, которые бы могли совершенно удовлетворить желаниям нашим.

Насколько же заблуждаются те люди, которые ищут счастья вне самих себя – в чужих странах и путешествиях, в богатстве и славе, в больших владениях и наслаждениях, в удовольствиях и преизбытке и в пустых вещах, которые концом своим имеют горечь! Возводить башню счастья вне нашего сердца – это все равно что строить дом в месте, которое подвергается постоянным землетрясениям. Весьма скоро такое здание рухнет…

Хотя вожделенны для нас и мир этот, и родная земля, и друзья, и сродники, и сверстники, и этот великий и славный храм, и отеческие праздники, и Таинства, и всё, в чём поставляем своё преимущество перед другими народами, однако же не вожделеннее Бога и страданий за доброе дело.

Ежели никто не может сам собой научиться наукам человеческим, накупив всевозможные к тому книги, то ещё более неудобно и невозможно научиться самому собой науке духовной, которая называется наукой наук и художеством художеств.

Пристрастия к миру опасайся, хотя он и льстит тебе спокойствием и утешением, но они так кратковременны, что и не увидишь, как лишишься их, а наступит место раскаяния – тоска, уныние и никакого утешения. Ты говоришь, что желала бы в монастырь хотя последнейшей: исполняй же это, когда кто тебя укорит; помышляй, что последняя и достойна этого.

О ваших страхах касательно трудности спасения в мире при мирных занятиях и в семейной жизни отвечаем словами Спасителя нашего От человек невозможно, от Бога же вся суть возможна (Мф. 19:26); только бы произволение ко исправлению не ослабло и нелицемерное покаяние смягчило бы суд Божий.

…Пока человек будет умножать своё безбожие и свою безнравственность, природа будет умножать соответствующие им образы зла: будут множиться хищники, микробы, бури, ураганы, наводнения, пожары и прочее. Следовательно, природа зависит от человека и в образах, и в содержании

Избегай худого семени, чтобы собрать тебе добрые колосья. Не затаивай в себе прелюбодейной любви к миру. А затаивает её тот, кто дал в себе место хотя тонкому корню порока от этого корня раскинется туда и сюда множество ветвистых стеблей.

Многие, по своим погрешительным мнениям, считают вредным для нашего достоинства разное – одни бедность, другие телесную болезнь, иные потерю имения, другие злословие, иные смерть, и непрестанно о том сокрушаются и плачут, и жалея испытывающих это […] А никто не плачет о живущих нечестиво, но, что всего хуже, часто даже называют их счастливыми; это бывает причиной всех зол.

…Все вещи человеческие, которые видим, изобрела или нужда, или прихоть. Что делается по нужде, то бывает или одобрительно, или, по крайней мере, извинительно; а что делается по прихоти, то не всегда бывает извинительно, кольми паче не всегда одобрительно.

…Удовольствия и богатства мира суть не что иное, как суета и смерть души; что поношения и злохуления, какими преследует нас мир, доставляют истинную нам славу, а его скорби – радость; что прощение врагам нашим и делание им добра есть истинное великодушие – одна из величайших черт богоподобия; что больше являет силы и власти тот, кто презирает мир, чем тот, кто властвует над целым миром.

Искуситель имеет обычай всё извращать и в настоящее время стал всех обольщать какою-то мнимой свободой. А безвременная свобода, по слову святого Исаака Сирина, приводит к горькому рабству. Враг не хочет, чтобы мы повиновались Богу и по воле Божией служителям Божиим, а добивается через мрачные и тонкие внушения того, чтобы хоть не явно и не ясно, а повиноваться ему.